Хайек и другие теоретики австрийской школы, и могли бывообразить возникающие на основе этой практики кредитную экспансию и инфляционную эмиссию бумажных денег,то даже Молина, Лесиус и Луго сочли бы, что имеют делос противозаконным процессом институционального ростовщичества (, 225—228).

Тем не менее стоит сказать: Луис де Молина был первымтеоретиком, отметившим, что депозиты и банковские деньгивообще, которые он называет латинским термином chirographis pecuniarum, образуют такую же часть денежной массы,как и наличные. Фактически Молина еще в 1597 г., задолгодо Пеннингтона, сделавшего то же самое в 1826 г., сформулировал фундаментальную идею о том, что имеющегосяв обороте запаса звонкой монеты не хватило бы для оплаты всех совершаемых на рынке денежных сделок, если быв обороте не участвовали деньги, выпускаемые банками:банкноты, эмитируемые под созданные депозиты, и чеки,выписываемые вкладчиками против своих депозитов. Благодаря финансовой деятельности банков из ничего возникают новые деньги в форме депозитов, которые используютсяв сделках (Molina 1991, 147).

Наконец, падре Хуан де Мариана написал еще одну книгу, Discurso sobre las enfermedades de la compaíña, которая былаопубликована посмертно в 1625 г. В этом труде Мариана доказывает — в истинно австрийском стиле, — что по причине отсутствия информации правительство не в состоянииорганизовать гражданское общество на основах приказов ипринуждения. В самом деле, государство не имеет возможности получить информацию, которая требуется для того,чтобы его распоряжения обеспечивали координацию, а потому результатом его вмешательства оказываются толькобеспорядок и хаос. «Тяжка ошибка, когда слепой хочет вести зрячих», — пишет Мариана, имея в виду правительство.И добавляет: власти «не знают ни народа, ни хода дел, покрайней мере не знают всех тех обстоятельств, от которыхзависит успех. Они неизбежно совершат множество серьезных ошибок, а в результате народу будет причинено беспокойство и он будет презирать это слепое правительство».Мариана делает вывод, что «власть и приказ безумны» и когда «слишком много законов, так что невозможно все их выполнять или хотя бы знать, теряется уважение сразу ко всем»(, 151—155, 216).