Тому, впрочем, в немалой степени способствовала и броская личность самой Джуны. Представительница древнейшего народа – ассирийцев или ассоров, атуранов, – общая численность которого колеблется в пределах миллиона, она обладала броской, запоминающейся восточной внешностью, что тоже немало способствовало ее популярности.

Сама о себе она рассказывала так:

– Я из глубокой провинции, из станицы Ассирийская на Кубани. Всего четыре десятка домиков. Она, эта деревенька, мне дороже всего на свете. Я и теперь там часто бываю…

Деревня всегда верила в колдунов, ведьм, домовых. К числу ведьм относит себя и Джуна. «Слово “ведьма” происходит от “ведать”, “знать”, – поясняет она. – Связь свою с прошлым я ощущала и через прабабушку, которая прожила сто с лишним лет. Сквозь дымку памяти встает передо мной моя прабабушка. Вот она делает какие-то движения руками, гладит, что-то шепчет, а вот берет в руки веточку и делает этой веточкой круговые движения над больным и опять что-то шепчет…»

Эти яркие картины врезались в память маленькой девочки. В детстве, играя, она пыталась повторять бабушкины движения, нашептывая или напевая что-то свое, рождающееся в ее воображении. Так, постепенно, она стала перенимать и некоторые бабушкины секреты врачевания.

Ну а та помогала односельчанам, чем могла. Лечила травами, убирала грыжу, снимала порчу, заговаривала иные болячки…

Мама, по воспоминаниям Джуны, такими способностями не обладала; она была лишь прекрасной поварихой. А вот ее отец, Юваш Сардис, который еще в довоенные годы приехал в Советский Союз из Ирана, здесь женился и осел на всю оставшуюся жизнь, работая в колхозе, как говорит Джуна, иногда мог предсказывать будущее. Однажды, когда он сидел за столом с друзьями, которые были старше его, отец неожиданно сказал, причем сказал серьезно и печально, что ему предстоит умереть раньше, чем им. Друзья отцу не поверили, но так оно и случилось…

– Отец понимал меня как никто, – продолжает Джуна. – Ког